Разговоры об экономической интеграции России и Беларуси не прекращаются последние два десятилетия. Однако реальных шагов в этом направлении сделано намного меньше, нежели громких заявлений.

Еще в начале сентября во время пресс-конференции в Москве Владимир Путин и Александр Лукашенко заявили, что договорились относительно подписание союзных программ. Даже дату назвали — 4 ноября, когда в России отмечается День народного единства.

Путин и Лукашенко объявили, что согласовали все 28 союзных программ. Договорились о создании единых рынков газа, нефти и электроэнергии, о равном доступе к госзаказам и госзакупкам и о том, что Центробанк России и Нацбанк Беларуси должны гармонизировать денежно-кредитную политику, добиться интеграции платежных систем.

Однако, чем ближе сакральная дата, тем меньше мы слышим победных реляций. Насколько вообще реальны планы экономической интеграции двух стран?

Как ни крути, но ключевой вопрос экономической интеграции – единая валюта. Разговору о введении на территории Беларуси российского рубля ведутся с момента обретения нашей страной независимости, однако практических шагов в этой области не наблюдается.

Между тем введение единой валюты облегчило бы ведение бизнеса между белорусскими и российскими предприятиями, упростило бы взаиморасчеты и снизило бы издержки субъектов хозяйствования. И лучшей общей валютой был бы именно российский рубль – он надежнее и стабильнее белорусского, а российская экономика многократно больше белорусской.

Единственной потерей от введения российского рубля стала бы невозможность регулирования белорусскими властями денежного обращения на своей территории. Однако эта потеря многократно бы окупилась упрощением доступа на российский рынок для белорусских предприятий.

Еще одной проблемой в белорусско-российских экономических отношениях является уплата налога на добавленную стоимость (НДС) по принципу страны назначения. Некоторые особенности национального законодательства делают уплату НДС в белорусско-российской торговле более сложной процедурой, нежели в торговле со всеми остальными «несоюзными» государствами. Переход на уплату НДС по принципу страны назначения с возможностью принятия к зачету входного НДС, уплаченного в стране- партнере, решил бы эту проблему.

Также необходима унификация налогового, хозяйственного и гражданского законодательства чтобы предприниматели от Бреста до Владивостока могли действовать по одним правилам. Но во всех этих областях союзники пока идут каждый своей дорогой.

Все эти меры были бы выгодны прежде всего белорусским предприятиям поскольку существенно упростили бы их работу на российском рынке. А ведь российский рынок намного более емкий по сравнению с белорусским. При этом он знаком белорусам и работать на нем проще ввиду отсутствия языковых и культурных барьеров.

И вроде как никто не отказывается от интеграции, особенно в Беларуси… Однако практические шаги в этом направлении совершаются очень маленькие.

В оправдание такой позиции приводится «убийственный» аргумент: дескать экономическая интеграция дело сложное и, например, Германия с Францией более 40 лет шли к некому единству.

Но давайте вначале поймем кто мы. Беларусь – это малая открытая экономика; будучи страной малой и не самодостаточной, мы обречены со всеми торговать, со всеми дружить. Если, конечно, хотим нормально жить.

Однако сегодня мы выбрали наихудший сценарий экономического поведения. Мы закрываем все двери: с Польшей, Литвой, Украиной, с Западом и с Востоком, — мы самоизолируемся. Ну или нас изолируют по каким-то причинам.

Более того, что бы нам не говорила и власть, и оппозиция, белорусская экономика – часть экономики бывшего Советского Союза, или, если угодно, часть российской экономики. Все наши промышленные гиганты, вся инфраструктура создана во времена СССР и была завязана на союзный рынок, а союзным рынком можно считать российский рынок.

Поэтому Беларусь и Россия это отнюдь не Германия и Франция. Еще 30 лет назад наши страны были в едином государстве. Во времена СССР именно Россия была основным донором для экономик союзных республик, снабжая их дешевыми энергоносителями и закупая их продукцию по высоким ценам.

И в белорусско-российских отношениях аналогичная ситуация сохраняется до сих пор. Относительное благополучие белорусской экономики во многом сохраняется за счет российского энергетического гранта и открытости российского рынка для белорусской продукции.

Белорусская экономика в существенной степени зависит от российских дотаций, прежде всего энергетических. Даже по официальным данным, энергоемкость белорусского ВВП в два раза выше энергоемкости ВВП развитых государств. В переводе на нормальный язык это означает, что в расчете на единицу ВВП Беларусь тратит вдвое больше энергии, нежели развитые страны.

И это лишь средняя цифра. В свое время экономисты подсчитали, что на производство килограмма мяса в Беларуси расходуется в 6 раз больше энергоносителей, нежели в развитых странах.

В этих условиях сохранить конкурентоспособность помогают только низкие цены на энергоносители, которые наша страна получает в основном из России. Кстати, и сбыт белорусская продукция находит чаще всего в России. Так что наша экономика в основном ориентирована на восток и зависима от «старшего брата».

Понятное дело, что именно Россия в значительной мере обеспечивает достаточно высокий уровень жизни белорусского населения, которым так любит бравировать белорусское руководство. Бравирует, кстати, не только внутри Беларуси, но и за ее пределами, в России, например.

Ни для кого не секрет, что при помощи российской нефти, цен на нее, перераспределения таможенных пошлин долгое время кормилась белорусская экономика. В значительной степени секрет белоруской нефтепереработки заключался в том, что мы покупали в России дешевую нефть, перерабатывали и продавали нефтепродукты. Сырье брали дешево, а конечный товар (автомобильное топливо) продавали по хорошим ценам.

На сегодняшний день Россия поддерживает Беларусь ценами на газ, которые в разы ниже рыночных. Это дает возможность белорусским предприятиям снизить себестоимость своей продукции, а коммунальным службам держать низкие тарифы для населения на отопление, горячую воду и прочие коммунальные услуги.

Возникает резонный вопрос: с какой стати России делиться с Беларусью своими природными ресурсами, своей рентой? Раньше Россия действовала по принципу «нефть в обмен на поцелуи», но дальше Россия платить не готова, тем более без перспектив дальнейшей интеграции. В Минске же интегрироваться не хотят, но деньги взять готовы. Получается, что Россия дает, а Беларусь потребляет конкретные материальные ресурсы не давая взамен ничего конкретного.

Как видно такая ситуация может продолжаться очень долго, но едва ли бесконечно. И в конце концов Республике Беларусь придется делать выбор: либо максимально плотно интегрироваться с Российской Федерацией, либо жить независимо, но на свои.

Сергей Балыкин